Роуд-муви о любви к малой Родине

Десятый медиафестиваль «Родина в сердце» открылся фильмом Владимира Грамматикова «Смотри на меня!», что, по словам представлявшего картину киноведа Алексея Беззубикова – неслучайно. «Понятие Родина закладывается в детстве, в том числе за счет того, что мы в эти годы читаем, слушаем, видим. Грамматиков снимал в основном кино для детей и юношества, следовательно, у многих сидящих в зале, их детский опят сформировался не без участия фильмов этого режиссера. И мы показываем картину, основанную на его детских воспоминаниях, опыте, жизни на малой родине, и это перекликается с темой фестиваля».

Итак, «Смотри на меня!». 1948 год. Война окончена, но страна еще лежит в разрухе. С одной стороны – эйфория Победы, домой возвратились фронтовики, с другой – маховик репрессий еще не остановлен, и жить по-прежнему очень непросто, особенно матери с малолетними детьми. Нина (Александра Урсуляк) живет в Свердловске, и у нее, судя по одежде и общему впечатлению, все не так плохо. Было, пока не исчез муж. Нам не объясняют, арестовали его или, наоборот, спрятали от ареста, но в данном случае это не очень важно – если пришли, или хотели прийти за ним, придут и за ней, тогда детей ждет незавидная участь – их рассуют по разным детдомам с клеймом членов семьи изменника Родины, возможно, поменяют фамилии и имена. И Нина решает от этого ужаса бежать. Каким-то чудом она арендует товарный вагон, грузит туда детей, корову и пианино, и… едет в Москву искать мужа.

История, рассказанная в фильме Владимира Грамматикова «Смотри на меня!» при всей, казалось бы, абсурдности ситуации, не выдумка – он сам с матерью и братьями-сестрами приехал таким образом в столицу. Корова и пианино тоже были, его мать – оперная певица. Сценарий картины написал Андрей Кончаловский, который знал мать режиссера и много раз слышал от него эту историю – они долгое время жили в соседних квартирах. Конечно, автор сценария не мог не привнести в действие свое мироощущение, мысли и чувства. И вот из этого слияния воспоминаний Грамматикова и их интерпретации Кончаловским родилось роуд-муви, немного похожее на сказку, с некоторым налетом мистики, обязательным энкаведешником, политической ссыльной и прочими атрибутами того очень непростого времени.

… Встреча на пути со стариком (Евгений Стеблов) и девочкой Юм (Камилла Валиуллина) – мистика, как и сама эта девочка. Откуда она, как попала в эту местность – такая необычная, нам не рассказывают, но сердобольная Нина подвозит ребенка, а та раны заговаривает, будущее предсказывает, а потом и вовсе исчезает из идущего на полном ходу поезда, странная, в общем. Побег политзаключенной (Евгения Симонова), которую тоже приютила Нина в своем вагоне – ну прямо Ноев ковчег – тоже сомнительный эпизод. Появился он, потому что между женщинами происходит важный разговор – о жизни, любви и прочем, потому что именно тут Нина адекватно осознает происходящее и окончательно перестает витать в облаках, и ну и, конечно, ради Симоновой. Она совершенно потрясающа в этом образе.

Режиссер все время держит зрителя в напряжении, посадив его на некие эмоциональные качели – Нина едва не отстает от поезда, ее сын сильно ранит ногу, да еще и чем-то ржавым, на мальчиков нападает шпана, героиня едва избегает насилия от энкаведешника, а потом он проверяет их вагон, и становится реально страшно – во-первых, дети могут рассказать про старушку, которую они подвезли, во-вторых, обманутый мужчина, да еще и при погонах и должности… И эти тяжелые, страшные, вызывающие глубокое сопереживание эпизоды монтируются с лирическими моментами игры на пианино, каких-то милых бытовых мелочей, сказок, рассказанных старшей дочерью Лидой. И вот по таким «кочкам» мы влетаем в финал, где, кажется, что ничего хорошего уже не будет – поезд стоит на каких-то задворках, никто Нину с детьми не встретил… И вдруг она надевает крепдешиновое платье, прихорашивается, заставляет детей переоблачиться в нарядное, и мы слышим, как кто-то зовет героиню по имени. Она выпрыгивает из вагона и бежит навстречу какому-то мужчине. Да, глава семейства нашелся – его только что выпустили из тюрьмы – и нашел жену с детьми. Сказка? Но так было на самом деле в детстве Владимира Грамматикова. Впрочем, выглядит это все равно сказочно-чудесно, заставляя улыбаться, но не скептически, а радостно. Тут стоит отметить многолетнее сотрудничество режиссера с компанией Дисней – он снял голливудскую историю с преодолением всех препятствий и злоключений и непременным хэппи-эндом, достаточно пощекотав нервы зрителей и порадовав их развязкой.

Это ощущение лирического роуд-муви с элементами сказки возникает, возможно, из-за того, что мы смотрим на происходящее не просто изнутри, погружаясь в атмосферу путешествия в товарном вагоне и послевоенную эпоху, а глазами маленького Вовки (Платон Герасимов), широко открытыми газами. Мальчик многого не видит и не понимает в силу возраста, и зритель этого тоже предпочтет не заметить. Зато любовь матери, ее заботу мы видим и понимаем очень хорошо. Старший зритель, знающий эпоху, еще очень хорошо видит и понимает те усилия, которые прикладывает героиня, чтобы дать детям это тепло и заботу, оградить их от того страшного, что происходит вокруг – время-то было очень тяжелое и неоднозначное.

Хочется сказать отдельное спасибо оператору картины Алишеру Хамидходжаеву с его сопереживающей героям камерой. Как сказал в одном из интервью режиссер, оператор ставил камеру на штатив всего дважды. И эта ручная живая камера дает нам полное погружение в эпоху, в жизнь путешествующей в товарном вагоне семьи, в их быт и взаимоотношения. Прекрасно звуковое решение фильма и музыка Владимира Давыденко, в нужный момент делающая акценты, заставляя зрителя сопереживать и бояться, смеяться и радоваться.

Картину стоит посмотреть, чтобы понять, как жили люди в ту эпоху, где «деревянные домики, накомодные слоники, как считали хозяйки тут, счастье в дом принесут». Нине и ее семье повезло стать счастливыми, а может быть, наоборот – они были счастливы, оттого и повезло.

Фото Ирина Кретова